Митрополит Филарет (Вахромеев): мозаика памяти

Уже год, как нет с нами митрополита Филарета (Вахромеева). Почетный экзарх всея Беларуси, владыка три с половиной десятилетия, помимо иных церковных послушаний, полагал все свои силы ради возрождения и развития Православия на белорусской земле; и после, уже пребывая на покое, не оставлял молитв о ее жителях. 12 января 2021 года владыка Филарет преставился ко Господу… Мы собрали фрагменты воспоминаний об этом архипастыре, которыми поделились люди, знавшие его в разные годы и встречавшиеся с ним при разных обстоятельствах.

Протоиерей Александр Болонников учился, а затем работал в Минской духовной семинарии под руководством митрополита Филарета:

«Для него каждый человек имел огромную ценность»

Более интенсивное общение с владыкой митрополитом началось у меня на пятом курсе, когда он стал моим научным руководителем дипломной работы: «Деяния апостолов как историческая книга Нового Завета». Консультации проходили обычно поздно вечером, потому что в течение дня митрополит был очень занят семинарскими и монастырскими вопросами. К нему за помощью и советом обращались и районные руководители. Приезжали из разных уголков Беларуси верующие люди, которые просили направить к ним священника. Вереницы таких ходоков заканчивались порой поздним вечером. И вот, несмотря ни на что, митрополит Филарет брал мою написанную от руки работу и читал ее вслух, периодически задавая вопросы: «А где ты это вычитал?», «А с этим мнением ты согласен?» Он всегда спрашивал с удивительным уважением и задавал вопросы так, будто хотел узнать информацию именно у тебя, будто ты пришел ему рассказывать что-то новое, а не он тебе сейчас будет делать замечания.

Для него каждый человек имел огромную ценность. На одном педсовете в семинарии обсуждали нарушение дисциплины провинившимся студентом, сыном священника. Обсуждение заняло около часа. Выступили ректор, инспектор, старший помощник, дали негативные характеристики преподаватели. Всё говорило о том, что студента нужно отчислять. А митрополит возвращается к обсуждению с другой стороны: «А что вы скажете?» – говорит он классному руководителю. Снова начинается обсуждение одного и того же, снова дают слово ректору, инспектору, старшему помощнику и опять все приходят к тому же мнению. Митрополит начинает заходить с третьей стороны: «А вот духовник что нам скажет?» И когда предложения об отчислении доходят до своей вершины, митрополит произносит такую фразу: «Так ведь нашего же роду…»

Когда он это произнес, я подумал: он дворянин, митрополит, монах... и вдруг говорит об этом провинившемся мальчишке, как о своем родственнике… Когда в заседаниях Совета семинарии участвовал владыка Филарет, все решения были милостивыми.

За пределами внешней торжественности

Жизнь первого Патриаршего экзарха всея Беларуси, при всей видимости официальной торжественности, была по-настоящему монашеской. Когда я впервые зашел к нему в келью в митрополичьих покоях Жировичского монастыря на консультацию по дипломной работе, я даже не сразу понял, где очутился. Это было небольшое помещение: два окна, письменный стол с книгами, два кресла для посетителей, а у двери – это я заметил, когда выходил – малюсенькая кровать с таким же крошечным ковриком на стене. И я не мог понять: неужели на этой кровати, которая помещается за открытой дверью, спит митрополит? А в такой аскезе он жил всюду.

Посмотрите на фотографии с запечатленной церковной жизнью 70-х, 80-х, 90-х годов: среди всей этой скромной действительности, в скромной обстановке, и храмовой, и кабинетной, в самых простых облачениях – был он. Он всюду принимал эту скромность как достаточность, и в этой скромности проявлялась его сила. Сегодня владыка мог служить в отдаленном сельском приходе, а на следующий день он уже летел в Америку или еще куда, где встречался со славными мира сего… И в нем эта разница не диссонировала. Для него было не важно, кто перед ним. Человек был для него иконой: она может быть уже затянута копотью, но это образ Божий.

«Все в нем было настоящее»

В один из его визитов в Жировичи митрополит Филарет плохо чувствовал себя из-за диабета, с трудом провел лекции и даже не остался на обед. В монастырском дворе по пути в келью к нам подошла согбенная бабулечка лет восьмидесяти: «Батюшка, благослови». «Бог благословит», – остановился митрополит. Спросил ее имя, она ответила, и это стало для нее толчком к разговору. Бабушка начала рассказывать, сколько ей лет, откуда она приехала, как в войну потеряла мужа, как похоронила сыновей… И митрополит всё это слушал, хотя ему было плохо, делился своими послевоенными воспоминаниями и попросил в конце ее молитв: «Помолись и ты за меня, мать». – «А как твое имя?» – «Филарет».

Он был настоящим человеком, и всё в нём было настоящее: настоящая христианская любовь, настоящая вера. Для него Церковь не была замкнутой, она всегда была жизнью во Христе. И эта жизнь во Христе касалась всех, кто встречался на его пути. Он был настоящим во всём и со всеми – наверное, это главное его качество.

 Протоиерей Владимир Кишкун знал владыку Филарета в течение 40 лет, встречаясь с ним по делам епархии и строительства храма, настоятелем которого он был назначен:

Надежный ходатай

Моя первая встреча с митрополитом Филаретом произошла в 1979 году в Троице-Сергиевой лавре. Я поступал тогда в семинарию. Мы шли по лавре с Алексеем Шинкевичем, ныне клириком Минской епархии, и он сказал вдруг: «Вот идет наш Митрополит, давай возьмем у него благословение». Мы подошли к владыке Филарету, представились и говорим: «владыка, просим вашего ходатайства на вступительных экзаменах». А он в ответ: «Братья – по свечечке преподобному Сергию. Это самый хороший и надежный ходатай».

Короткий разговор, но я вспоминал его всю жизнь. Вот что меня удивило: владыка митрополит не стал говорить от себя: учитесь, мол, и прочее. А сразу направил нас к святым отцам, направил к Богу.

«Ничем нельзя пренебрегать»

В 1992 году была воссоздана Гродненская епархия, и первым архиереем был назначен архиепископ Валентин (Мищук). Владыка митрополит одобрил предложение архиепископа Валентина построить в Волковыске красивый собор в честь Благовещения Пресвятой Богородицы. А в качестве образца проекта выбрали Свято-Духов собор города Белостока, куда в 1992 году были перенесены из Гродно мощи святого младенца Гавриила. Я был назначен настоятелем этого строящегося храма.

Пока в Волковыске готовили участок под строительство, нужно было согласовать большое количество работ. В 1995 году у нас был составлен договор с организацией, которая должна была строить храм. Начальник этой организации сказал: «Мы уже можем снимать грунт и начинать строительство». А у меня не хватало одной подписи в документах.

Владыка Филарет как раз был в то время в Гродно, и я спросил у него: «Владыка, мы можем приступать. Ничего, что нет одной подписи?» А он ответил: «Отец Владимир, ничем нельзя пренебрегать. Не начинай до последней подписи». А когда все бумаги были наконец подписаны, владыка сказал: «Ну вот теперь Бог в помощь». Вот какая в нем была пунктуальность.

«Да плюнь ты на эти болезни»

Я никогда не видел, чтобы он нервничал – ни в первые наши встречи в 1979 году, ни в последние, в санатории в Озерном, когда он был уже совсем слаб...

Я вспоминаю митрополита Филарета и удивляюсь: как при таких должностях, при таком общении на самом высоком церковном и светском уровне, он всегда оставался ровным и спокойным? Мне кажется, это возможно, только если человек постоянно предстоит перед Богом и постоянно молится. Когда молился владыка, чувствовалось, что он общается с живым Богом: весь во внимании, не отвлекается ни на что внешнее. Или вот беседует он с кем-нибудь, но как только начинается служба – всё, мертвая тишина. Владыка Филарет умел сосредоточиться. Это то, чего нам всем так не хватает.

Я иногда слышал от владыки митрополита: «Если бы вы знали, как мне хочется в келью!» Он хотел уединения, но, конечно, не получал его в полной мере. Отдыхал ли он? Когда его спрашивали: «Владыка, вы поедете на отдых?», он говорил: «Отдых? Я не знаю, что такое отдых». Если он брал свободные дни, то только для лечения. Я даже представить не могу, что он мог бездельничать.

Болезни свои владыка Филарет нес терпеливо и не жаловался. Был период, когда меня самого подводило здоровье: мне сделали сложную операцию и я неделю лежал в реанимации. Вскоре после этого я встретил митрополита, и он спросил, как я. Я пожаловался: «Да вот, владыка, болит». А он мне: «Да плюнь ты на эти болезни». Вероятно, он так же относился и к своим.

«Не отвлекай человека от добрых дел»

В 1998 году в Полоцк приезжал Святейший Патриарх Алексий. Мы собирались ехать на встречу с ним вместе с владыкой Артемием. В то время я был и его секретарем, и шофером, и помощником. Я планировал ехать за автомобилем митрополита, чтобы не отстать и не сбиться с дороги. И вот иду с чемоданом облачений к своей машине, а впереди стоит машина владыки Филарета. К его шоферу Сергею подошел какой-то человек, возможно, просить денег. Они стоят и беседуют. Приходит митрополит и говорит Сергею: «Сережа, не отвлекай человека от добрых дел. Садись, надо ехать». Я видел изумление того человека: не ему делают замечание, а Сергею. И так деликатно владыка митрополит старался обращаться со всеми.

Или мне вспоминается, как на праздник Жировицкой иконы Божией Матери в Успенском храме собирался полный алтарь священников – духовенства приезжало всегда много. И митрополит во время службы деликатно просил не толпиться: «Отцы, пополните клиросы». Понимаете, по-разному ведь можно сказать.

Владыка показал, что слово – это великое оружие. Как говорят святые отцы, словом можно убить и словом можно лечить. Мне кажется, владыка экзарх был настоящий лекарь.

Однажды он приезжал в деревню, где живут мои двоюродные сестры. Едем потом после службы и они, простые деревенские доярки, говорят: «Ну каждое его слово на сердце ложится!» Я удивился: как то, что говорил владыка, доходило до людей самого разного образования и положения! Святые отцы писали, что когда говорят от ума, на ум ложится и потом быстро уходит. А когда говорят от сердца, на сердце ложится и на сердце остается. Владыка Филарет говорил от сердца. Наверное, поэтому его до сих пор помнят люди и даже сейчас у нас в храме в записки об упокоении вписывают «владыки Филарета».

Митрополита любили послушать не только простые люди. Когда в деревнях было освящение храмов, всегда присутствовали местные власти, руководители предприятий. И был у них неписаный закон. Когда заканчивалась трапеза, кто-нибудь подходил и говорил: «Владыка, мы будем вас ожидать на дороге». И вот едет митрополит, скажем, через железную дорогу мимо леса, а на опушке уже собрались начальники, останавливают его и просят еще немного поговорить. Чувствовалось, что они не хотели расставаться и хотели послушать еще.

Бывало, что какой-нибудь человек был в немилости у начальства, а митрополит с ним общался, как и со всеми остальными. У него всегда на это был ответ: «Я исполняю заповедь».

«Надо беречь Православие»

Митрополит рассказывал о своих поездках на заграничные конференции. На одной из них, в Германии, были представители разных конфессий. Когда владыка шел по коридору, к нему обратился протестант и сказал: «Владыка, пока вы есть, мы можем сумасбродствовать». В смысле, пока есть Православная Церковь, всё будет хорошо. Поэтому митрополит призывал: «Отцы, надо беречь Православие. Вы должны знать каноны, устав Церкви и говорить всегда четко, чтобы люди вас понимали». Владыка экзарх всегда требовал, чтобы священники заботились не только о правильности нотного пения, но и о том, чтобы народ понимал смысл пения. На встречах с духовенством он всегда подчеркивал, что всё должно делаться безукоризненно: без лести, поспешности и небрежности.

Митрополит был очень ответственным. На любое письмо, на любой документ он старался реагировать сам и на всё давал ответ, достойный христианина.

Надо было видеть, как он решал проблемы. Когда на ужин собирались владыки, у каждого был свой вопрос. Я помню, один из митрополитов обратился к владыке Филарету по поводу того, что на него написали в прессе. Он сказал: «Владыка, я хочу дать ответ». Владыка экзарх подумал и говорит: «Хорошо, но сначала досконально изучи это дело и дай ответ со ссылкой на авторитетных людей». А если спрашивали за столом что-то личное, владыка деликатно отвечал: «Это уже вопрос исповеди». И так многому можно было поучиться, даже просто сидя с ним за одним столом.

 Монахиня Ольга (Шаховская) – келейница, находившаяся рядом с митрополитом Филаретом в его последние годы:

«Дому Твоему подобает святыня»

Когда владыка вышел на покой, в самые первые годы бывало так, что он задремлет днем, проснется и говорит: тихо, служба идет… Или собрание какое-то приснится, или Синод… Или ему кажется, что ехать куда-то надо… Он же всё время в движении раньше был. Куда-то ехать, говорит, надо машину подготовить…

Любил произносить Иисусову молитву очень внимательно, так от сердца, вдумчиво. Крестился всегда очень четко. Молитву «Богородице Дево, радуйся» владыка очень любил. Пели мы с ним ее часто. «Пресвятая Богородице, помогай нам!» – часто этими словами к Божией Матери обращался.

Помню, шел по телеканалу «Союз» разговор с одним священником из Америки. И вот этот батюшка говорит: «Для священника очень важно, если просят о ком-то помолиться, то обязательно поминать этого человека. Молиться за него, записать, а потом поинтересоваться, как он. Так нас учил митрополит Филарет». Владыка это услышал и говорит: «Да, было дело…»

Владыка любил проповеди Патриарха Кирилла. Слушал их на канале «Союз» очень внимательно. Когда я его пыталась отвлечь, то он всегда, если шла Патриаршая проповедь, меня останавливал…   

Любил наш храм домовый Собора Белорусских святых. По его благословению на входе в храм над дверью сделали надпись: «Дому Твоему подобает святыня, Господи, в долготу дний» (Пс. 92:5). Проходили всегда мимо храма – он читал эту строчку и крестился. Владыка Белорусских святых очень любил. Их изображения в домовом храме на стенах, в алтаре. И он к каждому святому молитвенно обращался, медленно так, внимательно, рукой к их изображениям прикасался. Зайдет, рукой проведет по всему храму…

Тропари праздников любил петь, голос же у него хороший. Акафист мы вместе читали Божией Матери, он последние строчки любил подпевать.

Книжные горы

…Читать книги в последние годы владыке было тяжело, глаза уже слабые. Но он читал – где более крупный шрифт, больше фотографий… Раньше он читал всё время. И проповеди – читал, помню, Геннадия Схолария. И жития святых, и жизнеописания старцев, и историю Церкви. Те книги, что ему дарили, читал тоже. Разгрузишь немного в келье его стол – а потом, смотришь, у него опять появляются горы книг. Читал с карандашом, с закладками, иногда закладки были через каждую страницу. Подчеркивал строчки, иногда что-то читал вслух. Вся в закладках у него была книга «Лекции по пастырскому богословию» схиархимандрита Иоанна (Маслова).

Порой приносили на благословение или просто дарили научные книги. По физике, химии, например… Владыка даже немного подшучивал: «Так умно написано, что аж выговорить невозможно».

Родом из детства…

Владыка очень бережно к хлебу относился. Когда давали хлебушек, он мог его поцеловать даже. Он ведь во время войны, ребенком, испытал все эти лишения. В его семье еды не хватало, голодали, питались зеленью, что папа в огородике выращивал.

Из детства владыки шутки… Он мог взять за нос так: «Динь! Барин дома? Гармонь готова? Разрешите поиграть!» Я потом спрашивала: «Владыченька, это вы в детстве так играли, когда были маленьким?» Говорит: «Да»…

Или: «Тише, мыши, кот на крыше, а котята еще выше». Это он говорил, когда мы что-то лишнее спрашивали… К осторожности призывал. Не делал замечание прямо, а так, шутливо…

Надо было процедуру какую-то сделать. Я владыке говорила: «Как благословите, сделаем сегодня или уже на завтра отложим?» А он: «Завтра». И добавляет: «Завтра-завтра, не сегодня – так ленивцы говорят!» Тапочки называл по-домашнему – «тапуни»…

Спасибо за все

В еде владыка был нетребователен, никогда не высказывал недовольства, предпочтений своих, не просил что-то особое подать. Иногда спросишь: «Понравилось?» – «Слава Богу за всё!»

Из-за сахарного диабета мы его ограничивали в пище, сладкое редко давали. И сам он не просил сладкого. Только когда я спрашивала на выбор: «Что лучше принести вам на перекус? Молочко теплое, или фрукт, или чай с конфеткой?» – он сначала говорил, мол, «что принесешь» или «на твое усмотрение», а когда я спрашивала третий раз, то он так по-детски… У него улыбка была особая такая… Говорил: «Чай с конфеткой». То есть всё равно выбирал конфетку, но когда именно спросишь.

За всё благодарил, даже за самое что-то обычное, незначительное. То ручку поцелует, то словами скажет. А после трапезы мы с поваром Тамарой Александровной ждали: если скажет «merci beaucoup» (большое спасибо – фр.) – значит, ему особенно всё понравилось и у него настроение хорошее.

В Германии, на лечении… Владыка очень уважал врачей и просто людей в белых халатах – медицинский персонал. Раньше он немецкий язык хорошо знал, и в Германии с врачами мог по-немецки поговорить. Они заходили, а он им: «Sitzen Sie, bitte!» (присаживайтесь, пожалуйста – нем.) Немецким медсестрам мог по-французски сказать «merci beaucoup» – они начинали искать, как ответить, и расплывались в улыбке. Владыка так настроение людям поднимал. И врачи его очень уважали, радовались, когда он бодро отвечал. В последние годы они видели, что он уже слабеет, но были довольны, когда он улыбался, делал какие-то жесты… Мог похлопать по плечу, руку пожать покрепче, и врачи говорили: «Так всё у него хорошо, и силы в руках есть!»

Любил такие маленькие радости: иногда мороженое на десерт… Тоже сам не просил, но когда мы заказывали, очень радовался…  

В санатории мы на колясочке ездили на прогулки. Люди встречались отдыхающие, и он всем так кланялся, здоровался… Люди начинали невольно креститься, глядя на владыку. Некоторые, верующие, просили молитв. А маленькие дети… Владыка очень любил маленьких детей. Когда с ними встречался, то у них свое было особое общение… Махал всегда при встречах детям ручкой… Одна девочка увидела владыку и говорит: «Мама, смотри, дедушка Мороз!»

«Владыка очень любил людей»

Очень помогали его молитвы. Попрошу владыку молиться, когда плохо, на душе тяжело… «Владыченька, помолитесь», всё ему расскажешь, а он всегда выслушает… В голову поцелует: «Всё будет хорошо».

Я не певчая. Голоса не хватает… А владыке пела, и с ним мы читали и пели, и он всегда похвалит, скажет: «Молодец»… И вот я его однажды попросила, чтобы мне для службы что-то спеть… Не говоря уже о том, чтобы на клирос… Просто для службочки спеть что-то. И через некоторое время, когда был уже коронавирус, мы перешли на изоляцию, и отец Макарий (иерей Макарий Ковалёв, ключарь домового храма Минского епархиального управления – прим.) служил один в домовом храме литургию, а мы с матушкой Эмилией пели… Тоже молитвами владыки. Никогда бы в жизни не подумала, что так может быть.

Когда после выборов в 2020 году были эти события – митинги начались, противостояние, и слышно было, как машины сигналили, я владыку просила, чтобы он молился, чтобы мирно это всё разрешилось. Он молился, мы с ним акафисты читали. Четко запомнила: в садике (имеется в виду летний сад на третьем этаже Минского епархиального управления, рядом с покоями митрополита Филарета и домовым храмом в честь Собора Белорусских святых – прим.) читали акафист перед Жировичской иконой Божией Матери… И он широко-широко так крестил воздух… В том направлении, откуда были звуки…

«Всё будет хорошо. Надо молиться. Будем молиться, чтобы был мир». Так он говорил…   

Весь образ владыки, его житие – это для нас пример. Хочется у него учиться и чтобы в памяти это оставалось. Весь его облик, слова, движения… Его неспешность, аккуратность, простота во всём… Осмысленность, степенность… По молодости его многие побаивались даже – такой он бородатый, черные волосы, грозный, как некоторым казалось, вид. Но он на самом деле был простой… Меня владыка учил благодарить Бога за всё. К людям был очень внимателен, этому тоже хочется подражать. Владыка очень любил людей…  

Использованы публикации
сайтов Белорусской Православной Церкви,
Гродненской и Слуцкой епархий