Божьим словом и пистолетом

Географические открытия последних столетий кардинально изменили наш мир. Одной из причин, побуждавших европейцев (в широком смысле – включая и русских, и американцев) идти в неизведанные земли, было стремление выполнить завет Евангелия: «Идите и научите все народы, крестя во имя Отца, Сына и Святого Духа» (Мф. 28. 19). Конечно, не всегда провозглашавшаяся цель совпадала с внутренними мотивами конкретных миссионеров, порой на самом деле ими двигала жажда наживы. Кроме того, часто сложно отделить деятельность проповедников христианства от деятельности предпринимателей, военных и ученых, которые шли с ними. Кем был в большей степени, например, испанский епископ эпохи завоевания Южной и Центральной Америки Диего де Ланда? Пастырем, просвещавшим язычников и защищавшим их от притеснений испанских властей? Или же одним из конкистадоров, участвовавшим в присвоении богатств индейцев и разрушавшим их древнюю культуру (он сжег большинство письменных памятников майя)? С другой стороны, вполне светские люди, исследовавшие новые земли и заводившие торговлю, в ряде случаев даже не ставя перед собой такой цели, знакомили местных жителей с учением Христа. И среди тех, и среди других попадались разные люди. Вокруг христианской миссии, принадлежащей к любой конфессии, сложилось, по большому счету, два мифа. Или это «люди, святые во всех отношениях», несущие прогресс и цивилизацию. Или же передовой отряд колонизаторов: сначала приходят миссионеры, а потом солдаты. Встает вопрос, насколько благая цель миссионеров – принести христианскую веру – оправдывает средства, и можно ли было выбрать другие, более эффективные и гуманные способы, чем те, что применялись в реальности? Чтобы не уходить далеко в дебри истории, целесообразно рассмотреть деятельность католических и протестантских миссионеров на Дальнем Востоке и на островах Тихого океана в XVIII–XIX веках и сравнить её с трудами русских миссионеров в близлежащем регионе.

Подставить левую щеку?
Нет, это европейцу не по чину…

Как же действовали западные миссионеры в гуманном XIX веке? Об этом оставил воспоминания классик русской литературы Иван Гончаров. Кроме «Обломова» и ряда других литературных произведений, он написал также книгу «Фрегат "Паллада". Очерки путешествия в двух томах». В ней писатель изложил увиденное во время плавания на военном корабле, совершенного в середине позапрошлого столетия. Фрегат «Паллада» вышел из Кронштадта, зайдя в Англию, обогнул мыс Доброй Надежды и посетил Индию, Китай, Японию, острова Тихого океана, завершив путь на российском Дальнем Востоке.

На Ликейских островах (ныне эти принадлежащие Японии острова называются Рюкю) Гончаров, в частности, разговаривал с протестантским миссионером Беттельгеймом. Последний жаловался на местных жителей, предающихся пьянству, азартным играм и склонных к доносительству. Кроме того, туземцы весьма недружелюбно относились к проповедующим среди них христианство, самого Беттельгейма однажды даже побили. Подобный прием встречали со времен апостолов и встречают многие несущие другим учение Христа, но как отреагировал этот протестантский миссионер? Он предпочел спрятаться за пушки военных кораблей.

Можно было идти искать в другом месте аудиторию, готовую воспринять Истину. Сказано: «А если кто не примет вас и не послушает слов ваших, то, выходя из дома или из города того, отряхните прах от ног ваших» (Мф. 10. 14). Не следует в каждом случае уподобляться «Свидетелям Иеговы» (организация признана в России экстремистской и запрещена решением Верховного суда РФ в 2017 году – прим.), методично выдающим одни и те же заготовки одним и тем же людям.

В других случаях в соответствии с принципом икономии, то есть целесообразности, следовало бы претерпеть гонения. Стефан Пермский, например, не уходил от зырян, несмотря на их неоднократные угрозы. Своим мужеством он снискал уважение, благодаря чему его и стали слушать.

В XX веке православный миссионер равноапостольный Николай Японский (Касаткин) также очень рисковал, оставаясь в Японии во время русско-японской войны 1904-1905 годов. И в мирном 1891 году полицейский Цуда Сандзо попытался убить наследника российского престола, будущего императора Николая II, во время визита того в Страну восходящего солнца. Причиной стало то, что его поведение японский страж порядка посчитал непочтительным по отношению к своей стране. Что же страшного совершил цесаревич? Разбил статую Будды? Плюнул на изображение одного из ками (синтоистских божеств)? Нет, по словам самого покушавшегося, Николай просто не оказал должного, по мнению ревнителя традиций, почтения памятнику героям, подавлявшим восстание 1877 года (одним из которых и был Цуда Сандзо). В силу этого святителю Николая – подданному страны, с которой ведется война, да еще и проповеднику чужой религии, отвергающей божественное происхождение японского монарха, – вполне можно было ожидать расправы со стороны местных патриотов.

Но какой из этих путей выбрал миссионер, с которым беседовал Иван Гончаров? Ни тот, ни другой. Он встал под защиту военной машины. После неприятного инцидента, связанного с нанесением побоев, британский военный корабль с близлежащей базы время от времени заходил на остров с инспекцией. После получения такой поддержки островитяне не только с Беттельгеймом стали обращаться очень вежливо, но и каждому европейцу теперь кланялись в пояс. Это, конечно, хорошо с точки зрения развития торговли и обеспечения Англией своих геополитических интересов, но как быть с проповедью? Мог ли чему-нибудь научить человек, которого боятся и, вместе с тем, презирают за трусость?

И это не частная позиция одного проповедника. Католический епископ, окормлявший паству в Китае, говорил русскому писателю то же самое. По его мнению, христианство в Японию можно принести вновь только с помощью пушек. Как говорил известный чикагский гангстер Аль Капоне, «пистолетом и добрым словом можно добиться большего, чем только добрым словом».

Если же мы посмотрим на наш опыт, то увидим, что проповедь алтайского миссионера Макария (Глухарева) опровергает суждения протестантского проповедника и католического епископа. Макарию так же, как западным миссионерам, удалось обратить немногих – что-то порядка семи сотен из телеутов, черновых татар (тубаларов) и алтайских калмыков. Однако при этом силу он не использовал, хотя русскому правительству передислоцировать пешим ходом лишний полк на другое место на Алтае стоило бы гораздо дешевле, чем Англии посылать боевой корабль (уголь был весьма недёшев) на соседние острова.

Макарий, конечно, совершил грех с точки зрения крайних мультикультуралистов – он тоже разрушал традиционную культуру (в данном случае – образ жизни этих тюркских народов). Однако православный миссионер не заставлял крещенных им туземцев носить европейскую одежду. Он стремился побудить их перейти к оседлости: строил дома, давал семена и земледельческие орудия труда. И учил их, опираясь на их язык (для чего создал алфавит и школы), и переводил для них Священное Писание, а не принуждал учить русский.

Ради дела можно и доской укрываться

Впрочем, для католических и протестантских проповедников существовал еще один путь снискать доверие и уважение местных жителей – аскетизм. Таким путем шли не только древние подвижники, но и живший и проповедовавший в XIX веке православный миссионер преподобный Герман Аляскинский. Он не только не принял даже священного сана и остался простым монахом, но был равнодушен и к бытовому комфорту. Сначала преподобный поселился в землянке, лишь со временем построив деревянную келью, хотя мог бы попросить содействия у Русско-американской компании, и та дала бы и денег, и рабочую силу, чтобы не портить отношения с Церковью и правительством из-за пустяковых трат. Монах-миссионер не пользовался преимуществами своего статуса для получения комфорта и защиты – наоборот, вступал в конфликты с представителями компании, защищая местных жителей от их произвола.

Скромность его жизни удивляла даже непритязательных в бытовом смысле аляскинских индейцев. Переселившись из землянки в келью, Герман Аляскинский спал там на скамье, подушкой же служили ему два кирпича, а укрывался он просто доской. Одежда преподобного была тоже очень проста. В любом случае скрывать наличие пуховой подушки или нескольких бархатных ряс в маленьком индейском поселке долго бы не получилось. В деревне все всё и про всех знают.

Западные миссионеры часто не желали идти на такие жертвы. Гончаров увидел в Маниле в ризнице католического храма большое количество драгоценных предметов. «Где сокровище ваше, там и сердце ваше будет» (Мф. 6. 21). Это свидетельствовало о силе европейцев, а не о правде, которую они несут. В силу этого местное население интересовали техника и товары европейцев, а не их вера.

Католики, проповедовавшие на Дальнем Востоке, все же предпринимали некоторые усилия для того, чтобы сблизиться с местным населением. Итальянец, ставший епископом в Китае, по свидетельству Гончарова, носил китайскую одежду.

Известен и опыт католических нищенствующих монашеских орденов. Пожалуй, самый известный из них – францисканцы. Франциск Ассизский основал именно нищенствующий орден и сам неуклонно следовал принятому обету добровольной нищеты. Однако чем закончился этот опыт? Уже через полстолетия после начала деятельности этого монашеского братства всё изменилось. Новый глава ордена Бонавентура, считающийся его «вторым основателем», причисленный Католической Церковью к лику святых, на Генеральном капитуле провел постановление, порицающее чрезмерное увлечение бедностью. Это, конечно, сопровождалось «благочестивой оговоркой», что бескомпромиссный аскетизм препятствует развитию других добродетелей. Однако как бы выглядел Ку-лукс-клан, осудивший в начале XX века чрезмерное увлечение расизмом своих членов?

Вот такая любовь к ближнему

Но даже и внешняя нищета, действительно добросовестно соблюдаемая, может превращаться во внешнюю мишуру, не обманывающую не только самого монаха, но и окружающих. Примером тому служит один из ближайших сотрудников кардинала Ришелье монах-капуцин Жозеф дю Трембле, прозванный «серым кардиналом» (откуда и пошло это выражение). Отец Жозеф следовал уставу своего ордена, предписывающему ему ходить босиком и передвигаться только пешком. Действительно, это настоящий аскетизм. Но сколько крови пролил капуцин Жозеф, руководя разведкой и контрразведкой Франции...

Заимствование внешних форм могло помочь наладить первоначальные контакты, но все портило распространенное повсеместно отношение к местному населению. Гончаров отметил, что англичане обращаются с китайцами не то что бы жестоко, но в повелительном тоне, холодно, не скрывая своего презрения. Они не считают азиатские народы за людей, а относятся к ним как к рабочему скоту. Как хороший хозяин своих домашних животных, англичане не бьют туземцев, хорошо кормят и щедро платят, нанимая на работу, но не считают равными себе и даже не скрывают этого. Примером этого был британский офицер, который, если китаец не уступал ему вовремя дорогу, оттаскивал его за косу (в то время Китаем правила манчжурская династия Цин, и императоры заставляли своих подданных носить свою национальную манчжурскую косу).

Может быть, по-другому в данном случае было нельзя? Один католический миссионер говорил Гончарову, что тагалы (одна из народностей Филиппин) за триста лет испанского владычества над ними стали гораздо лучше. До колонизации они походили, по его мнению, на зверей. Что было делать миссионерам и другим европейцам с агрессивностью людей, живущих в традиционном обществе? Были ли колонизаторы более безнравственны, чем туземцы? Или европейские миссионеры и торговцы несли с собой нравственность и гуманность?

Съели ли аборигены Кука?

Действительно, туземцы не походили на чистого душой дикаря, изображенного Жан-Жаком Руссо. В частности, почему аборигены Гавайских островов убили капитана Кука? Кстати, судя по имеющимся данным, вопреки распространенному мнению и песне Высоцкого, его не съели. Во время плаваний Кука у его команды постоянно возникали конфликты с местным населением из-за того, что «дети природы», проживавшие на разных островах Тихого океана, имели большую тягу к чужому имуществу. Разумеется, не все поголовно были ворами, честные люди, возможно, составляли большинство, но и любителей брать то, что плохо лежит, хватало. Один из таких инцидентов кончился гибелью капитана.

Английские моряки отправились в погоню за гавайцем, похитившим кузнечные клещи и другие инструменты. На берегу произошла драка с местными, защищавшими своего. Попытка захватить заложников или что-то из имущества туземцев для обмена на потерянную в этой стычке шлюпку окончилась кровью. Пулемета «Максим» тогда еще не было, мушкеты скорострельностью не отличались. Вследствие этого гавайцы, смелость которых позволила преодолеть опасение перед залпами солдат морской пехоты, не побежали, а перешли в наступление. Капитан Кук и еще несколько человек погибли. Британцы имели пушки, следовательно, могли нанести урон островитянам, к тому же часть вождей стремилась к примирению, поэтому они согласились на выдачу тела Кука.

Что же получили более удачливые участники экспедиции? Останки капитана отдавали по частям. Сначала один из вождей принес кусок бедра. Он объяснил английским морякам, что Кук как предводитель был похоронен по высшей категории, с соблюдением почестей, полагающихся его рангу. Тело главы экспедиции разделили между вождями отдельных районов острова, где его части ритуально сожгли. Этот же, зная, что тело потребуют назад, предпочел сохранить свою часть трупа для того, чтобы вернуть ее соплеменникам Кука. Позже британцы получили кости Кука, с которых было снято мясо, за исключением кистей, где плоть была прорезана и засолена. Это все свидетельствует о соблюдении похоронного обряда вождей, принятого тогда на Гавайях. В самом деле, зачем было есть английского капитана по частям, в разных частях острова, а кисти рук сохранять «про запас»? Кроме того, капитан Кларк, описавший случившееся, ничего не говорит о людоедстве. Это байка, пущенная после.

Конечно, употребление людей в пищу было распространено в тихоокеанском регионе. На островах архипелага Нан-Мадол, входящего в состав Микронезии, например, местный правитель Сауделер VII (один из династии, возведшей знаменитые мегалитические постройки) практиковал то, что должно было противодействовать одной из главных проблем современного нам западного общества – ожирению. Если человек набирал лишний вес, значительно выделяясь этим среди сограждан, то его хватали и привязывали к дереву, после чего усиленно откармливали. Когда он становился достаточно тучен, то попадал на стол вождю. Не правда ли, весьма действенный способ бороться с лишним весом?

Есть чему поучиться

Впрочем, нельзя всё рассматривать без полутонов, исключительно в черном или белом свете. В общественном устройстве тех же гавайцев есть и положительные черты. Например, их вожди достаточно мягко обходились с простыми людьми, но вождей рангом чуть ниже достаточно жестко ставили на место. Так, один из вождей, находясь на корабле Кука, пришел в бешенство, увидев менее высокопоставленного и знатного вождя, сидящего в кают-компании на почетном месте. С перекошенным лицом он стал вытаскивать того за волосы. Лишь с большим трудом британцам удалось убедить оскорбленного начальника сесть за стол с вождём менее знатным.

Подобное отношение не является чем-то уникальным, свойственным «дикарям». Так один из руководителей НКВД Серов однажды попался на весьма неблаговидном проступке. На гастроли в СССР приехала польская оперная певица Бандеровска-Турска. Серов прикрывал свой роман с ней заявлениями о том, что певицу вербовал и завербовал (тут гордость не позволила заявить о неудаче). Дело очень быстро открылось, когда певица отказалась иметь дело с резидентом советской внешней разведки, после чего Берия, вызвав этого высокопоставленного сотрудника НКВД, всячески ругал, унижал и оскорблял. Причем происходило это в присутствии организатора ликвидации Троцкого Павла Судоплатова (который и рассказал об этом в своей автобиографической книге), занимавшего положение намного ниже Серова. С простыми людьми и даже с теми, кто не мог равняться с ними по статусу, советские руководители сталинской эпохи вели себя подчеркнуто вежливо.

Использовали ли западные миссионеры те особенности культуры аборигенов, которым можно и до́лжно подражать? Пытались ли опираться на положительные черты, чтобы донести до слушателей евангельские истины? Подражали ли они апостолу Павлу, начавшему свою знаменитую речь в афинском Ареопаге с похвалы воздвигнувшим алтарь Неведомому Богу? В большинстве случаев этого не происходило. Европейцы и американцы пытались переделать туземцев в подобия самих себя. И они преуспели в этом, но лишь внешне.

Разумеется, жизнь – сложная вещь, обстоятельства могут быть разными. Христиане – не толстовцы и не джайнисты, боящиеся убить даже муху. Иногда (например, на войне) нужно делать то, что делать как бы нельзя. А как думаете вы, дорогие читатели, можно ли применять насилие и методы, сомнительные с моральной точки зрения, в деле проповеди христианства, насколько такая высокая цель оправдывает средства?

Монах Георгий (Шаговых),
Oтдел религиозного образования и катехизации
Челябинской епархии

Публикация газеты «Челябинские епархиальные ведомости»