ПАРИЖСКИЕ СТРАСТИ ПО РУССКОМУ ХРАМУ

Как утверждал мэр Парижа Бертран Деланоэ, французы протестовали не против русского православного храма, а против того проекта, который был представлен. К слову сказать, визуальное воплощение «храма-волны», который назван так, по большей части, из-за призванной символизировать Покров Богородицы стеклянной крыши, покрывающей не только пятикупольный храм, но и часть прилегающей к нему территории, появилось не вдруг.

Еще в 2010 году, после того, как Россия выиграла тендер на покупку участка земли в одном из самых престижных районов Парижа - на набережной Бранли, почти в километре от Эйфелевой башни, - во французской столице был объявлен конкурс на проект русской православной церкви, которая, как планируется, должна быть построена на приобретенном участке. По задумке, постройка на данной территории вместит в себя как кафедральный храм, так и культурный и духовный центр, таким образом, став неким связующим звеном между Россией и Францией; при этом она должна вписаться в окружающий городской пейзаж.

Тогда в финал международного архитекторского состязания вышло десять проектов. А одобрение жюри получил пресловутый храм-волна. Договоренность о строительстве была подтверждена тогдашними президентами обеих стран: российским - Дмитрием Медведевым, и французским - Николя Саркози. Однако спустя два года, непосредственно перед президентскими выборами во Франции, когда уже стало понятно, что у Саркози шансов на победу почти нет, тема строительства, а главное - внешнего вида русского храма неожиданно вылилась в скандал. Парижский градоначальник Бертран Деланоэ неожиданно признался, что проект-победитель ему никогда не нравился, что он портит внешний вид набережной и никак не вписывается в антураж района. Правда, причина откровений мэра была вполне объяснима – Деланоэ поддерживал социалистическую партию Франсуа Олланда, которая не скрывала свой «настороженной» любви к России.

В это же время заметно активизировалась и русская община Константинопольского Патриархата, которая с самого начала выступала резко против и самого строительства, и конкретного проекта, утверждая, что он «не соответствует духу Православия», а лишь «выражает непомерные амбиции Русской Церкви». Мол, у православных Франции уже есть кафедральный собор на улице Дарю, а строительство еще одного русского храма - тем более в таком исполнении – это просто желание Московского Патриархата утвердиться на брегах Сены и таким образом доказать всем и вся свое единство с государственной властью РФ… В общем, в декабре 2012 года Россия приняла решение отозвать уже существующий проект и доработать его. А чуть позже стало известно, что у храма сменился и архитектор. Теперь возводить православную церковь поручено любимцу французского истеблишмента архитектору Жан-Мишелю Вильмотту.

Имя нового «зодчего» русского православия в Париже, впрочем, хорошо известно не только во Франции, но и в России. Именно он вместе с российскими коллегами разработал проект так называемой «Большой Москвы» - масштабную программу городского благоустройства, которая позволит улучшить качество жизни москвичей. «Мы хотим превратить растущую и модернизирующуюся столицу России в мегаполис мирового уровня, где людям хорошо и приятно жить. Для этого будет создана новая сеть экологичного общественного транспорта и места для прогулок. Мы долго искали и, наконец, нашли центральную идею: город в лесу и лес в городе», – делился своими профессиональными задумками Жан-Мишель. Также он же является архитектором поселка «Грибаново» на Рублево-Успенском шоссе, по его проектам строится офисное здание GS на проспекте Мира и разрабатываются планы реконструкции на двух значимых столичных площадках: «Красный октябрь» на Болотном острове и Средних торговых рядах на Красной площади. Свою лепту в историю современного искусства архитектор-урбанист внес и различными дизайнерскими разработками – он проектировал фонари, лавки, ограждения, трамвайные остановки для Лиона, Нанси и других городов во Франции, создавал различные интерьеры и предметы мебели и даже выпустил линию столовых ножей.

Что касается нового проекта русского храма на набережной Бранли, о нем пока известно немногое. Сам архитектор признался, что будет его перерисовывать, поскольку прежнее решение «оказалось слишком сложным и пришлось начинать с нуля». Кстати, более «простое» решение Вильмоттом уже однажды было предложено. Его собственный проект русской церкви на набережной Бранли также участвовал в конкурсе и даже занял второе место: на с виду бетонных и тяжелых кубах неловко возвышаются стеклянные купола, увенчанные огромными православными крестами; сама церковь-куб стоит как бы во втором ряду от улицы, и чтобы войти на территорию, необходимо преодолеть странное порождение кубического конструктивизма – прямоугольное одноэтажное стеклянное здание, словно придавленное непонятными бетонными плитами.

Быть может, на набережной Бранли, где находится необычный по воплощению музей примитивного искусства народов Африки, Азии, Океании и Америки, храм a la куб, если, конечно, Вильмотт решит реанимировать собственный проект, будет выглядеть гораздо гармоничнее, чем храм-волна. В конце концов, кубизм можно назвать и примитивной формой архитектуры, ибо этот стиль низводит ее до простых геометрических схем. Музей Бранли, таким образом, пополнится еще одним экспонатом - уже от народов Восточной Европы в исполнении знатока французского градостроения. Обещают, что уже к 2016 году над Бранли засияют православные кресты. Вопрос в другом: примут ли этот проект сами французы? Или дело, все же, не столько в форме?

Милена Фаустова